Вопрос о нормализации японо-китайских отношений

Продолжающаяся тотальная милитаризация Китая, его отказ от присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия вызывают растущие опасения в различных кругах японского общества, используются в качестве аргумента теми, кто выступает за создание собственного ядерного потенциала, хотя Договор о нераспространении ядерного оружия ратифицирован, и японское правительство подчеркивает, что оно и в дальнейшем намерено твердо следовать "трем принципам" в отношении ядерного оружия.

В начале 70-х годов Япония вступила в стадию нормализации своих политических отношений с КНР. Правда, этот процесс начался отнюдь не по ее инициативе и в известном смысле даже вопреки желанию ее правящих кругов.

Как уже отмечалось, США осуществили крутой поворот в сторону сближения с КНР, отойдя от политики ее "сдерживания и изоляции". В свою очередь, маоистское руководство КНР в эти годы также стало пересматривать свою внешнюю политику, потихоньку отказываясь от "сверхреволюционных" антиимпериалистических лозунгов и призывов к "народной войне", которыми оно ранее широко пользовалось в целях маскировки своих экспансионистских замыслов.

Оно также возобновило деятельность своих заграничных учреждений, свернутую в годы "культурной революции", приступив в начале 70-х годов с помощью так называемой "пингпонговой дипломатии" к налаживанию прямых связей и контактов с США и их западными союзниками.

Попытки "оторвать" Японию от США, используя с этой целью расистские и "паназиатские" теории и доктрины, антиамериканские и антиимпериалистические лозунги, не дали результатов. В конце 60-х и в начале 70-х годов руководители КНР искали возможности для сближения с Японией (и США) на путях антисоветизма.

Идея создания альянса с Японией, ранее обсуждавшаяся с японскими националистами конфиденциально, стала теперь одним из главных направлений политики китайского руководства в отношении Японии. При этом постоянно подчеркивается ее откровенно антисоветский аспект.

Серьезные изменения, происходившие во внешнеполитических курсах США и КНР, не вызывали, однако, видимых изменений в политике Японии. Правительство Э. Сато продолжало следовать прежним курсом "политики сдерживания" КНР, настаивая на "отделении политики от экономики" и отказываясь от признания Пекина.

Практически оно не изменило этой политики и после установления в июле 1971 г. прямых контактов между руководством США и Китая (поездка Г. Киссинджера в Пекин), а затем и после визита в КНР президента Р. Никсона весной 1972 г.

В Токио эти контакты официально квалифицировали как "неожиданные" для правительства Японии, подчеркивая, что оно было поставлено перед "свершившимся фактом", и именуя действия Вашингтона "ударами Никсона" по Японии и т. п. Премьер-министр Э. Сато заявил, что его правительство было "потрясено решением Р. Никсона посетить Пекин". Однако вряд ли можно согласиться с этими утверждениями (кстати, подхваченными буржуазной прессой как в США, так и в других странах).

Неожиданными для японского правительства в известной степени могли быть сами визиты в Пекин американских руководителей (точнее, время этих визитов), о которых оно, видимо, не было заранее информировано, но поворот в политике США в сторону "сближения с КНР", начало которому было положено "доктриной Никсона" (1969), был очевиден для всех, в том числе, конечно, и для Токио.

Тем более, на наш взгляд, нельзя согласиться с мнением некоторых японских и американских авторов (например, С. Като и Дж. Сигура), утверждающих, что "японцы, видимо, не понимали новых условий, связанных с изменением в отношениях Китая с СССР, что требовало внесения коррективов в политику США". 

Прежде всего, поворот в политике США получил выражение в решениях и конкретных акциях американского правительства, которое начиная с 1969 г. систематически вело дело к "разрядке напряженности" в отношениях с КНР. И об этом не могло, конечно, не знать правительство Японии.